Пять лет назад мы с мужем переехали жить в небольшой поселок городского типа. Он хирург, и ему предложили должность заведующего отделением в небольшой больнице. Нам выделили небольшую уютную квартирку в центре поселка. Мы давно мечтали поселиться в сельской местности, где воздух чище и люди проще. Я всю жизнь проработала в полиции в должности участкового, а на новом месте мне предложили исполнять обязанности инспектора по делам несовершеннолетних в ПДН (подразделение по делам несовершеннолетних).
До меня сотрудник вышел на пенсию, вакансия временно пустовала. Я начала трудиться под начальством милой женщины — Варвары Андреевны, пятнадцать лет отдавшей себя этой профессии. Мы сразу сдружились. У нее было четверо детей, в которых она души не чаяла. В свободное время я слушала ее рассказы про неуправляемых подростков, проблемы в неблагополучных семьях и т.д. Меня удивило, с каким терпением она ставила на путь истинный мальчишек и девчонок, которых ждало печальное будущее, как «прочищала мозги» нерадивым родителям.
Моё первое Дело
В дежурную часть позвонила женщина и пожаловалась, что в соседнем доме во время очередной гулянки случилась драка, слышен плач детей, крики взрослых. Я с участковым Евгением и полицейским водителем незамедлительно отправились на заявленный адрес. Ехать пришлось долго, дом располагался на самой окраине поселка. Проселочная дорога долго петляла, пока мы не остановились у ветхой постройки, огороженной пошатнувшейся изгородью. Калитки не было в помине.
Мы с Евгением зашли во двор, оглядели невзрачный домик. Во многих окнах вместо стекол была прибита пленка, в которой тут и там зияли дыры. На пороге сидела худая рыжая кошка, которая, увидев нас, бросилась наутек. Мы зашли в дом и сразу попали в одну большую комнату, являвшуюся одновременно и кухней, и спальней. Я сделала пару шагов и застыла в ужасе. На грязном деревянном полу комнаты спало шесть человек. Трое сидели за столом с поникшими головами. На маленьком диване тихо плакала женщина. Ее лицо было грязным, помятое какое-то, глаза — опухшие от пьянства щёлки. Участковый попытался заговорить с ней, но в ответ мы услышали лишь пьяный мат. Женщина отвернулась лицом к стене и замолчала. Мы услышали шаги — зашла старушка, которая объяснила, что именно она и вызвала полицию. Участковый остался беседовать с ней, я вышла на улицу. Мне показалось, что где-то за домом плачет ребенок.
Я обошла здание вокруг, но так ничего и не нашла… Вдруг из соседних кустов у забора раздался надрывный детский всхлип. Я бросилась на звук, раздвинула высокую траву и замерла. Передо мной на земле сидела маленькая девочка в грязном платьице, русые волосы разметались по плечам, на раскрасневшемся лице был страх. Увидев меня, она вжала голову в плечи и закрыла лицо руками.
«Что ты, маленькая, я тебя не обижу. Где твоя мама?» — как можно мягче спросила я. Девочка молчала. На вид ей не было и шести. Мое сердце сжалось от боли, я взяла ее на руки и понесла к лавочке, которая стояла у дома.Худенькое тельце дрожало, прохладные ручки неожиданно обвили мою шею. Я усадила девочку на лавочку у стены дома и присела рядом с ней.
«Как тебя зовут, милая?» — робко поинтересовалась я.
«Ира», — всхлипнула малышка. Было видно, что ее давно не купали, не расчесывали кудряшки.
«А где твоя мама?».
«Там, на кровати. Ее побил дядя. И меня», — разговорилась девчушка.
«А где твой папа?».
«Я не знаю», — прошептала девочка.
Тут из дома вышел участковый, за ним показалась та женщина. Она подошла к нам нетвердой походкой, схватила девочку за руку и дернула к себе. «Ты где шляешься?» — грубо крикнула она и резко встряхнула Иру. Девочку зарыдала и начала вырываться из ее цепких пальцев. В тот день мы изъяли малышку из семьи. Ее временно поместили в дом малютки. Если бы не соседка, то неизвестно, сколько еще пришлось бы хлебнуть горя девчушке.
Мы подключили местных волонтёров, и общими силами стали подыскивать девочке приёмную семью. Маму её лишили родительских прав и дали реальный срок за нанесение телесных повреждений дочери, оставление ее в опасности. Сейчас Ирочка живет в приемной семье в соседнем поселке и счастлива. Ещё нетвёрдым детским почерком, она пишет письма «мамочке» в колонию, вкладывая в каждый конверт свой непосредственный детский рисунок…
Время от времени я вспоминаю этот случай. Перед глазами встает маленькая девочка в грязненьком платье. Я будто наяву слышу ее всхлипы, и мое сердце сжимается. Сейчас у меня две дочки, и мне непонятно, как можно так не любить собственное чадо.
А сколько в нашей стране таких несчастных детей…
Автор: Светлана Гарцианова — штатный редактор журнала divno.info
