Вчера вечером мне позвонила одноклассница Светлана и попросила принять ее на следующий день. Я работаю старшим участковым уполномоченным, в моем ведомстве находится довольно большой микрорайон.
Здесь я родился, ходил в школу и теперь слежу за порядком. Света живет в старом трехэтажном доме, который постепенно разваливается. Почти все соседи получили новые квартиры, разъехались, она тоже ждала новую двухкомнатную квартиру в строящемся неподалеку доме. Причину ее визита я еще не знал.
После утреннего развода я сидел в кабинете участковых у себя за столом, перебирал свежие материалы, поступившие за прошедшую ночь. Из-за двери робко выглянула Света.
— Привет, Борь! Можно?
— Да, конечно, проходи, присаживайся! Неожиданно увидеть тебя в стенах полиции. Что-то стряслось?
Света присела на край стула. Она еще в школе была самой красивой девочкой, а спустя пятнадцать лет превратилась в привлекательную хрупкую женщину.
Замуж Света так и не вышла, жила вдвоем со старенькой мамой, работала в местной библиотеке. Скромница и тихоня, она сторонилась мужчин, не подозревая, сколько нормальных потенциальных женихов упустила.
— Знаешь, — начала Света, — в нашем доме уже практически никого не осталось.
В подъезде живу только я с мамой и новые соседи над нами. Там раньше жила бабушка, полгода назад она умерла. В эту квартиру приехали жить ее внучка Оксана с мужем Леонидом и тремя детьми. Всё бы ничего, но они оказались крайне неблагополучными.
— В каком плане? — спросил я.
— Сначала всё было нормально. Три месяца они жили тихо и мирно. Но тут мы с мамой заметили, что куда-то подевались их детки. У них все мальчики, младшим где-то годика по полтора, наверное, близняшки, а старшему сыну около шести лет.
Последние полмесяца мы не слышали топота маленьких ножек и детских криков, как раз я в подъезде встретила Оксану и спросила про детей.
На что она меня грубо послала куда подальше. Они с мужем с тех пор пьют беспробудно. Я так поняла, что Леонида уволили с работы, а Оксана и до этого сидела дома.
К ним ходят странные люди, больше похожие на бомжей, грязно одетые, агрессивные. По ночам спать невозможно. Я неоднократно звонила в дежурную часть, но на моих соседей это не подействовало. Леонид несколько раз угрожал мне, что сбросит маму с лестницы, покалечит меня. Мне страшно, Борь! С каждым днем становится хуже.
— Странно, — сказал я, — почему я ничего не знаю об этой семье? Материалов никаких мне не передавали о ночных выездах к вашим соседям.
— Начальник дежурной части — родной дядя Леонида, — объяснила Света, — он, скорее всего, выгораживает племянника. В итоге, он остается безнаказан. И где дети? Органы опеки не приезжали ни разу. Пока я на работе, мама вяжет у окна. Она обязательно бы увидела, как изымают детей.
— Давай сделаем так, Свет, — немного помолчав, сказал я. — Пиши заявление, укажи всё, что ты мне рассказала, только постарайся написать всё подробно и по порядку, попроси провести проверку этой семьи. Вечером я навещу твоих соседей.
В конце рабочего дня я поехал по указанному Светой адресу. На третьем этаже горел свет, из окон раздавались голоса людей и громкая музыка.
Я поднялся и постучал в дверь. Конечно, меня никто не услышал. Я дождался окончания песни и начал сильно тарабанить в дверь. Через несколько мгновений мне открыл высокий худощавый мужчина в футболке и спортивных штанах. Он был пьян.
— Что надо? — грубо спросил он меня.
Я представился и спросил:
— Вы Леонид Смирнов?
— И что?
— Мне поступили сведения о том, что вы вновь взялись за старое, гражданин Смирнов. Дядя больше не сможет помогать вам.
Я знал, что говорил, так как тщательно готовился к своему визиту. Помогла база данных. Оказывается, этот человек уже отсидел за распространение наркотиков. А также не раз привлекался за употребление таковых. В дежурной части действительно работает его родственник, с которым пришлось откровенно поговорить о Смирнове. Он признался, что несколько раз прикрывал племянника, но согласился, что дальше Леонида спасать бесполезно. Своей помощью он лишь развязал ему руки.
Естественно, я узнал про детей. У него их никогда не было. Чьи они, оставалось выяснить. Оксана в базах отсутствовала и, по всей видимости, в браке с Леонидом не состояла, так имела совсем другую фамилию.
Я прошел на кухню. За столом с грязной посудой сидела небольшая компания, у каждого рядом стояла рюмка. Среди них была растрепанная женщина, ее сильно шатало из стороны в сторону. «Это Оксана», — подумал я.
Леонид попросил всех выйти в соседнюю комнату, женщину уложил на стоящий рядом диванчик. Она тут же погрузилась в глубокий сон.
— Послушайте, — заплетающимся языком сказал мне Леонид, — я давно завязал, честное слово. У вас на меня ничего и быть не может. Да, я пью. И больше ничего.
— А что за дети жили здесь с вами? — спросил я.
— Это Оксанкины, она их в детский дом сдала, дура. Сдала и запила с горя.
— Зачем сдала?
— Денег у нас не стало, я работу потерял.
— А на что пьете?
— Так друзья приносят.
— Друзья? — поморщился я. — Ладно, вопрос еще вот в чем. Под вами живут две женщины, которым вы сильно досаждаете. Я собираюсь привлечь вас за угрозу убийством. Вы им неоднократно угрожали расправой.
— Ой, да ну их! Я же шутил, чтобы они от меня отвязались.
— Так, шутник, — раздраженно сказал я, — вот держи повестку, завтра жду к себе на беседу, будем думать, что делать с тобой и Оксаной дальше. Если не явишься, привлеку точно.
Я уходил, зная, что угомонить таких людей будет очень трудно. При неоднократных заявлениях соседей, со временем, таких жильцов переселяют, но этого очень трудно добиться. В данном случае, Свете с мамой лучше съехать самим. Тем более дом признан аварийным. Но новую квартиру им дадут только через год.
Завтра можно подойти к моему брату в администрацию, может, получится предоставить временное жилье Светлане и ее матери. С такими вот мыслями я и шел домой…
