Что такое безысходность? За свои 36 лет я ни разу такой безысходности не ощущала. Думала, что меня постигала, когда ушла моя Любовь, когда заколотили гроб с папочкой, когда в лоскуты разругались с мамой, и я покинула Петербург. Но теперь отчаянье полностью меня накрыло. Я стояла у окна, смотрела на заснеженный Краснодар и утыкалась носом в четырехдневную Майю. Меня никто не мог встретить из роддома, а единственные ключи от съемной квартиры были у доулы, которая самым странным образом не отвечала на мои звонки.
Сегодняшним утром неонатолог и гинеколог разрешили нам выписку. Я, запинаясь, попросила их отложить ее до завтра. Нас некому встретить и кроме убогого халата родильного отделения, на мне ничего нет. Как всегда, самая главная в больнице медсестра. Когда мыла палату, переселяя меня в отдельный бокс, соседок то выписали, красноречиво отозвалась о моем положении матери-одиночки и возрасте. Это стало последней каплей. Я разрыдалась, уткнувшись в больничную пеленку Майки. Она, как будто учувствовав, начала кряхтеть во сне.
Странные рождаются детки. Почему-то я ожидала, что моя дочь будет красоткой. Ее папа, Аслан, был мужчиной видным даже в свои 45. Моя мама считала меня дурой, что мне хватило ума родить от женатого. Я прекрасно понимала, от жены он не уйдет. Кавказские семьи, они такие. Традиции, стабильность, семейный бизнес. У него уже скоро будут внуки. Тем не менее, рождения Майки он тоже ждал. Я не ждала финансовой помощи, но когда в период моего приезда в Краснодар, безденежья, когда на восьмом месяце обманули с квартирой, капнула приличная сумма на карту, я не стала отказываться и поблагодарила.
Я не знала, почти в 36 забеременеть — это проклятие или божий дар? Я приняла это как последнюю надежду почувствовать женское счастье. Аслана я не любила, как Его. Приятное времяпрепровождение, мне льстило внимание этого ухоженного мужчины. К возрасту женской зрелости я не научилась пользоваться косметикой, была неидеальна фигурой, носила удобные, а не красивые вещи. Но с ним чувствовала себя богиней. Его восхищали мои картины, покупал для своего дома и дома сына. После его друзья сделали у меня еще несколько заказов крупных, деньги с которых я решила оставить на счет Майи.
У меня был свой бизнес. Маленькая галерея с цветами и картинами. Там можно было покупать и просто выпить кофе. Среди туристов пользовалась популярностью. Я сломалась, когда умер отец. Мое дело особо прибыли не приносило, а тогда я закрыла галерею-магазин, у меня не было душевных сил работать и выдвигать новые идеи. После были еще попытки восстановить бизнес, вложив остатки сбережений, но все тщетно. Я расплатилась с арендой, рассчитала продавца, доработала сама и вывезла картины в папин гараж.
Жить в тепле всегда было моей мечтой. Я хотела создать на юге свой мирок, свою новую жизнь. В ней будут только я и дочь. Существовать во враждебной обстановке мне было невыносимо, Петербург меня душил. Через тернии я сняла убитую квартирку, сама облагородила, как могла в счет аренды.
Рожать я решила с доулой. На опытную тогда денег не было, я прошерстила городские порталы и нашла начинающую. В последние дни перед родами я рисовала два заказа. Этого как раз хватило, чтобы с ней расплатиться. Я боялась враждебности к социальному положению, к статусу незамужней и матери-одиночки, быть брошенной в родах, поэтому все надежды возлагала на доулу. Как только начались схватки, мы помчались в роддом. Проблем с оформлением не было, но ощущение что «что-то пошло не так» было уже спустя пару часов. Раскрытие никак не хотело появляться. 5 часов адских болей, капельниц, ручных осмотров, врачи приняли решение об экстренном кесаревом сечении.
Я едва не рыдала, меня колотило от страха и разочарования. Уже когда меня увозили, доула сказала: «Потом ты поймешь, почему так произошло. А пока готовься к встрече с дочерью!» А сейчас ее номер нагло не отвечает. В порыве злости самой на себя, что доверилась человеку, я позвонила Александру, таксисту, который вез меня с рынка, где я покупала холсты за два дня до родов. Он очень проникся моему упорству, дал на всякий случай свой номер и просил так больше не геройствовать. Я не надеялась абсолютно, но он вызвался забрать ключи у доулы, взять наши вещи и привезти в роддом. Уже на утро мы были готовы на выписку. Оказавшись дома, я обнаружила, что деньги, которые оставляла за работу доулы, она прихватила, Александр уехал в рейс, как только нас доставил до места. Зато выслушала от моей «родовой помощницы» кучу извинений и упреков, что я не вошла в ее положение, она была загружена основной работой. Тем не менее, работу, за которую оплатила я, она не выполнила. Это уже были мелочи жизни. Мы дома. Наконец-то дома. Мой чернявый ангелочек сладко спит и впереди нас ждет долгая и счастливая жизнь…
Автор: Светлана Гарцианова — штатный редактор журнала divno.info
