Леся три дня провела в деревне у бабушки и теперь изводит меня рассказами. Хоть я и её мама, но полностью понимать всё, что пытается сказать не достигший трёхлетия ребёнок, я пока не в силах. — Тям кова!.. — разводит руками, изображает рога. В глазах — изумление, словно корова до сих пор видится ей.
Леся бежит играть в игрушки, а позже весь вечер выпрашивает купить ей кову, да непременно прямо сейчас, когда магазины игрушек уже закрыты. На следующий день покупаем ей наборчик домашних животных. Восторгу нет предела.
— Там птюх! — глаза у Леси наполняются тревогой. Птюх, он же бабушкин петух, едва не погнался за ней. Да и вообще, как мне помнится, птичка эта дружелюбием не отличается.
А вчера прихожу с работы — наш папа в замешательстве. Леся ползает по полу и ищет кобрик. Дочка всё ещё не отучена от некоторых капризов, и периодически начинает нервничать и требовать помощи в поисках. Но большую часть времени она проводит с видом Шерлока Холмса, тщательно разыскивая кобрик. Под её подозрением — всё, что находится под коврами и мебелью. Когда малышка начинает требовать отодвинуть шкаф, папа не выдерживает:
— Я больше не могу! Отговори её. Какой кобрик ещё? Кобры? Коврик? Мать её таким пугала?! Да у них ведь нет змей! Это что, вместо домового? Коврик? Но я давал ей коврик!
Судя по лесиной реакции на мои попытки что-либо угадать, любые мои догадки неверные. На предложение папы соорудить кобрик по схеме Леся просит у него топор.
Звоним бабушке.
— Ма, что такое кобрик? — спрашивает у неё папа с дёргающимся глазом.
Вскоре он кладёт трубку и с каменным лицом сообщает мне:
— Погреб.
— Кобрик!!! — радостно вопит Леся. И, расплываясь в улыбке и хитрыми глазами глядя на полку с инструментами, показывает пальцем на топор. — Дай?
Я чувствую, что выходные у нас пройдут весело.
