Наталья рыдала уже 2 часа. И это был далеко не первый такой случай за последние три месяца. Карина, её доченька, которую она любила всем сердцем, то и дело закатывала скандалы. Девочка не была ей родной по крови: не так давно она переехала из детского дома к Наталье. Навсегда… По крайней мере, так тогда казалось. Наталья долго готовилась к этому. Давно подумывая о том, что неплохо бы усыновить ребёнка, она однажды увидела в интернете карточку этой девочки, и та запала ей в душу. Малышка была в детдоме, шанса на возврат к родителям не было, и ей искали новых.
Потянулись дни раздумий, сомнений, переживаний. Сможет ли Наталья, справится ли? У неё не было детей, с которыми детдомовский ребёнок мог бы «конкурировать», а значит, девочке было бы хорошо. В то же время и опыта не было. Но она решилась.
Дальше было многое: недели и месяцы сбора документов, посещения малышки в детдоме, пристальный надзор от опеки… Девочка вела себя странно: против не была, но и особой радости не проявляла. Наталье говорили, что так ребёнок, скорее всего, подстраховывается от возможных разочарований. Наталья верила. И влюблялась в эту крошку, девочку одиннадцати лет, маленького ангелочка.
Но пришло время жить вместе, и все мечты о счастливом материнстве начали рушиться. Девочка вела себя надменно, то и дело говорила о деньгах, которые Наталья на неё получает, что всё ради них, что никакой семьи быть не может.
Это началось постепенно, Карина словно «прощупывала почву» и давила всё больше. Последние 3 месяца были совсем уж невыносимыми.
Наталья корила себя за всё: плохая мать, не смогла, не получилось, ребёнок чувствует какую-то отстранённость. Горько ей было, ох как горько… Хотя сама она за собой ничего такого не чувствовала: любила дочурку совершенно искренне, но та не отвечала взаимностью…
На каком-то этапе она, много общаясь с сотрудниками детдома, с другими приёмными родителями, поняла: это своеобразный вирус недоверия. Ведь многих бросили ещё в младенчестве…
Стоит одному ребёнку заговорить о том, что их берут «ради денег», всегда найдутся те, кто подхватит идею, взрастит и возненавидит усыновителя.
Но Наталья всё равно винила себя: не смогла. Самой ужасной была мысль о том, что когда-то, возможно, девочку придётся вернуть. Сейчас это казалось немыслимым, но то, что происходило дома, было кошмаром.
Вот теперь Карина ещё и в её письмах копается. Не переписках в соцсетях, а именно письмах. Нагло… проверяет очередной рубеж: можно или нельзя? Если можно — обнаглеет ещё больше. Если нет — закатит скандал и будет винить Наталью во всех грехах. Писем было не жалко, хотя и неприятно. Горько было оттого, что любви и понимания нет, а скандалы не прекращаются.
Наревевшись, Наталья устало повалилась на кровать. Она уже ничего не хотела. В полудрёме услышала стук в дверь. Тихий, робкий.
Карина? Стучит? Но она игнорирует это правило. Тогда кто?
Следом дверь приоткрылась:
— Мама… можно?
Мама?! У Натальи сердце замерло, но всё же она ещё ждала подвоха.
Карина тихонько прошла, села на кровать. Посмотрела глазами, на которых блестели слёзы.
— Мама… Тебя в детстве бросила мама? Почему ты мне не сказала.
Наталья тихо кивнула.
— Да… Я выросла с бабушкой, потому что мама решила жить своей жизнью, да и папа тоже…
— А почему ты мне не сказала? — Карина смотрела с сочувствием.
Наталья пожала плечами:
— Ты не спрашивала… И вообще мало со мной говоришь.
— Значит, ты знаешь, как это — жить без мамы? Значит, ты меня никогда не предашь? — из глаз Карины покатились слёзы.
— Конечно. Никогда.
— Прости меня…
Девочка впервые сама залезла на руки и обняла свою вновь обретённую не просто маму — подругу.
