Маленькие детки — серьёзные бедки. Я это понял, когда жена родила второго ребёнка. Наш первенец, 5-летний Артёмка — очень ласковый и впечатлительный ребёнок. Внимательный и всегда рядом.
На протяжении всей беременности в нашей семье велись разговоры о будущем малыше: как обустроить детскую, какая модель коляски будет более удобной и т. п. Старались с женой теперь по-новому распределять обязанности и бюджет, чтобы и старший не чувствовал себя обделённым вниманием или продуктами, одеждой.
Но, что-то, видимо, не доглядели…
Своевременное прибытие в роддом, cхватки, роды — счастливая встреча с долгожданной девочкой!
— Смотри, какая она красивая! — говорю, показывая Артёму его сестричку.
— На тебя похожа — такая же курносая.
— Страшная она и ни капельки на меня не похожа. — сердито ответил сынишка. А сам, с неподдельным интересом, рассматривал лежащую на больничной кровати сестричку.
— Тёмка, побудешь с крохой пока мы с папой сходим к доктору? — не побоялась Оля (моя жена) оставить их наедине, зная об его аккуратности и ответственности.
— Угу, — сказал сын и подошёл ближе к кровати, чтоб уберечь Катеньку от возможного падения (имя мы давно уже ей придумали).
— Только на руки не бери её, а то уронишь.
— Угу.
Выслушав рекомендации доктора по поводу лечения некоторых Ольгиных осложнений, мы забрали выписку и поспешили обратно в палату.
О, Боже, где они?! — воскликнула жена, увидев кровать пустой. А потом заметила, что и её одежда выложена и сумки тоже нет.
— Этого ещё не хватало… — страшно взволнованный, ответил я, и без того измотанный заботами. Прям как знал, что он учудит что-то.
— Ты думаешь, это Тёма её куда-то унёс? — бегая нервно по палате, всхлипнула жена.
Ну, не инопланетяне же двух сразу утащили. — шучу, чтобы успокоить. А сам заметно нервничаю.
— Сиди здесь, я сейчас найду их — не мог он далеко уйти, мы же быстро вернулись.
Мчусь по длинному коридору, дёргаю каждую дверь, попадающуюся мне по обе стороны стен. Извиняюсь и прошу прощения, заглянув то в одну, то в другую палаты…
Из вестибюля до меня доносятся голоса. Один из них:
— Чьи это, чёрт возьми, дети! Мне, что ли делать нечего, как их стеречь? — возмущалась сисястая санитарка.
Подбегаю вижу: стоит, «похититель-неудачник» плачет и хлюпает носом.
— Это мои! Извините, пожалуйста, — хватаю за руку беглеца и беру сумку с мирно спящей в ней дочкой.
Изо всех сил держа себя в руках, спокойно интересуюсь у сына:
— Куда собрался и что хотел делать с Катей?
И тут мой сорванец совсем расклеился:
— Пап, я честно-честно очень-очень её люблю! Но, сначала мне, почему-то, захотелось её оставить тут, на стульях — чтобы её забрала какая-то хорошая тётя. И уехать домой только с тобой и мамой, и чтобы вы меня любили, как раньше. А потом мне стало её жалко, и я хотел уже отнести её обратно, в палату. А потом пришёл ты, — извиняюще-сожалеющим тоном спешил высказаться мой пацан.
Я понимал, что жена волнуется и пора бы поспешить, но, поддержка растерянного сына была в этот момент для меня важнее. Я присел возле него на корточки, нежно обнял и заверил:
— Мы с мамой любим тебя ещё больше, чем раньше и Катя не сможет этому помешать. Катеньку мы тоже любим так же, как и тебя. — беру его ручонку в свою руку. — Вот какой из пальчиков тебе не жалко было бы ударить?
— Никакой— больно ведь. — возмутился Артём.
— Конечно. Ты прав. А теперь представь, что ты и Катя, для нас с мамой, как пальчики одной ладошки.
Думаю, он это представил, потому что следующий его взгляд, брошенный на сестричку, был пропитан нежностью и любовью.
— А ты не скажешь маме, что я хотел её оставить? — волновался раскаявшийся «преступник.»
— Никогда. Я скажу, что ты ходил с ней погулять.
Сынишка с облегчением вздохнул и на его заплаканном лице заиграла моя любимая улыбка.
