Родители вырастили меня, как цветочек — правильно освещая, удобряя и выпалывая сорняки. И даже когда у меня самой родилась дочка, папа с мамой помогали. Так что до двадцати пяти мне жилось легко.
Разумеется, на шее у родителей я не сидела. Трудилась, а как же! Только зарплаты моей смехотворной без родительской «подпитки» хватило бы разве что на чупа-чупсы для Иришки.
Бывший муж после развода вопросом материальной поддержки дочери не заморачивался совершенно, а я всегда была слишком горда, чтобы просить. А потом папы с мамой не стало. Сразу, в один год ушли оба… Вот тут-то мне небо с овчинку и показалось. Зарабатывала я тогда ровным счетом семьдесят американских дензнаков (сейчас и не помню уже, сколько это составляло в нашей валюте).
В общем, максимум — на самое скромное пропитание; на коммунальные платежи и одежду-обувь не оставалось ничего. Хорошо, что умом Бог не обидел, а родители успели дать достойное образование. Стала думать, как поправить дела. Придумала, а как же!
Теперь вместо одной работы у меня было три…
Одна — как у всех, днем, вторая вечерняя, а третью я делала по ночам. Уставала, конечно, безбожно, так что иногда засыпала прямо на ходу, но тянула. А куда денешься — Иришке-то, кроме как на меня, рассчитывать не на кого…
Так и жила год за годом, стиснув зубы и робко надеясь на то, что когда-нибудь эта нескончаемая каторга все же закончится. Вот получит моя Ирина после университета хорошо оплачиваемую работу, и можно будет, наконец, расслабиться и хоть, немного, пожить для себя. Попутешествовать по миру, как когда-то мечтала, всерьез заняться собственной внешностью. Говорят же, что в сорок лет жизнь только начинается.
Может, мне еще повезет…
А то замуж я во второй раз так и не вышла — и не, потому что представители сильного пола не обращали на меня внимания, а потому что на свидания ходить обычно было некогда… Приглашали и в театры, и в рестораны, а у меня один ответ: «Извини, сегодня никак не смогу — работаю». И так всегда. Какой мужик такое вытерпит?!
…В институт дочка поступила с первой попытки — да не на коммерческое отделение, а на бесплатное. Умница девочка! Да и сама я вполне успешную карьеру сделала, так что о горькой нищете остались одни воспоминания. Мы и сейчас не жировали, конечно, однако необходимость купить себе или Иришке, к примеру, новые сапоги или даже пальто уже не вгоняла меня в панику, как раньше. Жизнь в целом наладилась.
Домой в тот день я возвращалась в самом радужном настроении. Светило солнце, небо ласкало глаз летней синевой, а в сумочке лежал конверт с премией. «За отличную работу на благо компании», — провозгласил шеф, вручая его мне.
Денег в конверте вполне хватало на путевку в Хорватию, и я даже успела позвонить в турагентство. Итак, отпуск, да еще такой, о каком грезила многие годы!
Душа пела от радости. По дороге забежала в супермаркет — Ириша просто обожает креветки и малосольную семгу, и мне хотелось ее побаловать, раз уж появилась такая возможность.
Но дома явно было что-то не так. Дочка не выскочила, как обычно, навстречу с криком «Мамочка пришла». Из ее комнаты доносились рыдания.
— Ириша, что случилось? — я постучала в ее дверь, но она не открыла и не ответила, так что пришлось войти без разрешения.
Мой ребенок сидел на диване, поджав ноги и раскачиваясь из стороны в сторону. По лицу дочки градом текли слезы, а рядом на полу валялся тест на беременность…
Меня прошиб холодный пот:
— Что ты натворила?! — я бессильно сжала кулаки. — Сколько раз я предупреждала, что этот твой Андрей дрянь и что он тебя бросит!
— Да уже бросил! — выкрикнула дочь. — Ты оказалась права, так что можешь быть довольна!
— Довольна?! — рявкнула я. — Идиотка! Если не было денег на презервативы, попросила бы! Мало я на тебя работала, так еще твоего ребенка кормить придется!
— Не беспокойся, я сама справлюсь! — не осталась в долгу дочь. — Ты же справилась!
— Знала бы ты только, чего мне это стоило! — схватившись за голову, простонала я. — Семнадцать лет подряд вкалывала как проклятая, без сна и отдыха!
— Значит, и я так же буду! — зло выпалила дочь. — Между прочим, никто не просит тебя помогать!
— Неблагодарная девчонка!
В глазах потемнело от гнева, я выскочила из квартиры, шарахнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и следующие два часа бегала по улицам, безуспешно пытаясь успокоиться. Как она могла?! Вот теперь уж точно моя жизнь загублена навсегда. Не будет никакой Хорватии, да и личного счастья не видать как своих ушей, поскольку надо же будет кому-то нянчиться с ребенком, пока его молодая мамочка закончит учебу…
Аборт, конечно, исключается — разве я позволю убить своего внука? К тому же у нас обеих отрицательный резус-фактор, и гинеколог еще девятнадцать лет назад предупредил меня о том, что, если прервать первую беременность, второй может не быть уже никогда. И дочь ведь знала об этом! Знала… и все-таки допустила…
Отчаяние переполняло меня до краев, и я то и дело утирала злые слезы, невольно ловя на себе недоумевающие взгляды прохожих. Боже мой, ну за что мне все это?! Сколько можно быть не женщиной, а… ломовой лошадью?!
Потом мысли, вдруг потекли в другом направлении. Что я делаю?! Девочке и без того плохо, а тут еще мамуля устроила ей истерику. У нее же никого нет, кроме меня, а я… Хороша мамаша! Разве дочка просила меня рожать ее на свет? И разве это она виновата в том, что мне пришлось так тяжко?!
Иришка-то с характером, вся в меня, так что запросто может выкинуть какую-нибудь глупость… Со всех ног бросилась домой, панически боясь, что опоздаю. …Свернувшись калачиком, дочь лежала на диване. Она больше не плакала — просто безнадежно смотрела в одну точку, и выглядела такой несчастной, что от стыда мне захотелось умереть на месте.
— Прости меня, дочка, — усевшись рядом, я погладила ее по голове. — Прости, малыш! Наорала на тебя…
— Это ты меня прости, мамочка! — всхлипнув, Ирина уткнулась носом в, мое плечо, как делала совсем еще крохой, если ей снился страшный сон и нужно было срочно убедиться в том, что мама здесь и не позволит случиться ничему плохому. — Я не думала… не хотела так тебя подвести…
— Все хорошо… — я крепко прижала ее к себе и поцеловала в макушку. — Все обязательно будет хорошо. Мы справимся, родная!
«Моя компания обанкротилась, у жены обнаружили рак» — пришёл на помощь друг, о котором я давно забыл
