Когда я вижу женщину на большом сроке беременности, невольно вспоминаю свои первые роды. Тяжело ходить с огромным животом, да еще летом – участь не из приятных. Ждешь-пождёшь начала самого ответственного момента жизни, а он все не наступает, ждёт своего часа.
Так в ожидании своей дочки я не спала две ночи. Ходила по коридору роддома, смотрела в окно, за которым шумел теплый июньский дождь и желала малышке родиться здоровенькой, счастливой, умненькой и красивой. Она чувствовала меня, видимо, и легонько толкалась под сердцем.
Шли часы, схватки становились сильнее. Ранее неизведанная боль усиливалась и разрывала меня на части. Мне было очень плохо… Но, когда я увидела в предродовой другую роженицу, я не просто опешила, я забыла зачем пришла. Женщина лет тридцати пяти стояла на коленях, опершись руками в пол, забравшись под кровать.
Когда схватки усиливались и терпеть боль у нее не было сил, она, стиснув зубы, начинала спиной поднимать кровать.
Зрелище не для слабонервных! А когда боль на минутку стихала, она пела протяжные казачьи песни. Да как выводила красиво! Высоким женским дисконтом добиралась до самой глубины души. Я была поражена увиденным и услышанным до такой степени, что акушерка поспешила забрать меня в родзал.
Вскоре у меня появилось моё маленькое рыженькое солнышко, весом три с половиной килограмма и ростом пятьдесят два сантиметра.
А у моей соседки по предродовой родились хорошенькие двойняшки, которые день и ночь громко и требовательно почему-то кричали. Медсестры, видевшие в роддоме всякое, шутили: «Это они голос развивают, чтобы тоже петь казачьи песни не хуже мамки!»
