Настенные часы раздражающе-громко тикают. Тиканье перебивается звуком закипающего чайника… Я не замечала солнце за окном — оно померкло для меня. Не слышала раздающегося из открытого окна щебетания птиц — мои уши глухи к прекрасной жизни.
Звук упавшей в мойку чашки заставил меня на мгновение ожить. Я и забыла, что Вероника была здесь. Как странно. Мы никогда не были подругами. И не стали бы. Эта стервозная блондиночка на дух не выносила меня, тогда еще невесту своего старшего брата. Я не знала причины ее ненависти ко мне. Может, банальная ревность, может, еще что-то.
Сейчас мне и подавно было все равно.
Сергея больше не было…
Прошло двадцать три дня с того самого момента, как нам сообщили о его гибели. Автомобильная катастрофа.
Стыдно, но я почти не помню похорон. Я даже не плакала. В нашем обществе стыдно — не плакать на похоронах. Это говорит о твоей бесчувственности или о том, что ты не любил усопшего. В течение похорон его многочисленные родственники и наши общие друзья упрекали меня за спокойствие. И только Вероника молчала.
А я просто не верила. Там, под крышкой гроба и слоем земли, был не мой муж. Не Сережа. Кто угодно, но не он. Потерянный близнец, двойник, но не он, не он, не он! Или все это было сном. Кошмаром, от которого я скоро проснусь, и жизнь пойдет своим чередом.
Лишь вернувшись в пустую квартиру, я поняла, что произошедшее действительно было кошмаром. Кошмаром наяву.
Кто-то кричал. Пронзительно, оглушающее. С ужасом поняла, что кричала я сама. Кричала, стоя посреди комнаты и обнимая саму себя.
Кто-то усадил меня на диван. Кто-то принес стакан воды и заставил пить по глоточку. Подняла глаза — Вероника. Она молча смотрела на меня своими заплаканными голубыми глазами, а потом столь же молча обнимала. Мы ни слова не проронили до тех пор, пока я не почувствовала боль в животе.
А дальше — больница. Сохранение беременности…
Шутка ли, такой стресс пережить на шестом месяце. А мне и не хотелось переживать. Я не хотела ничего. Я не думала о ребенке, я не думала о своем будущем. Три недели были лишь существованием, которое возникало в перерывах между замыканием в себе и сном. Все это время Вероника была рядом. Приходила каждый день, пыталась меня отвлечь. Она держалась. А я нет.
И вот я дома. Родные стены. Родные часы на них. Родной чайник. Только Сережи больше нет.
— Все, хватит.
Голос золовки звучал тихо, но жестко, и эти металлические нотки заставили меня оторвать взгляд от столешницы и посмотреть на нее.
— Мы идем гулять. Вставай! — приказала она, но я так и не шелохнулась.
— Я хочу побыть дома.
— И похоронить саму себя вместе с моей племянницей? Нет, Алла. Этого я тебе не позволю.
Вероника только на вид была хрупкой. Да, она была на целую голову ниже меня ростом, но, как выяснилось, силы в ней было много, потому что ее хватка заставила меня подняться из-за стола.
И так каждый день. Эта девушка была рядом и заставляла меня оживать. Помогла выдержать сорок дней, после которых я едва ли вновь не попала в больницу. Порой оставалась на ночь, хотя я и убеждала ее, что буду в порядке, не сделаю никаких глупостей.
Я оживала. Солнце начинало светить ярче. До моего слуха снова доносилось пение птиц. Я училась заново улыбаться. Я ведь не одна. У меня скоро будет дочь, и мне нужно думать о ней.
Вероника была рядом все это время.
Никто из самых близких друзей не интересовался о том, как у меня дела, держусь ли я, не сошла ли с ума.
Только она поднимала меня, когда я падала. Только она заставляла меня улыбаться и учиться снова жить. Только она. Нет, не золовка.
Сестра. Моя сестра, пусть и не по крови. Мне трудно назвать ее просто подругой. Ближе этого человека в моей жизни не будет никогда. Жаль, что мы сблизились при таких обстоятельствах. Сережа был бы рад. Он всегда хотел, чтобы мы с Вероникой нашли общий язык.
Она стала крестной для моей дочери. Наверное, не трудно догадаться, как я назвала свое голубоглазое чудо. Вероника Сергеевна. Звучит красиво, не так ли?
Автор: Светлана Гарцианова — штатный редактор журнала divno.info
